Глафира вернулась домой после салона и прошла в спальню, даже не погладив Шейлока.

Кот изумился, оскорбленно посмотрел ей вслед и шмыгнул было на кухню, но плошка оказалась пустой. Ага, сегодня еду нужно выпрашивать… Шейлок, умилительно мурлыча, прошествовал в комнату, прыгнул на кровать, потерся о руку хозяйки. Но женщина сидела неподвижно и, что совсем уж странно, не протянула руки, чтобы почесать его за ухом. Что там за ухом – хозяйка с ним даже не поздоровалась!

Шейлок настойчиво мурлыкнул и полез к Глафире на колени, но тут сильные пальцы схватили его за шкирку и сбросили с кровати. Его, потомственного перса! Да они, человеческие плебеи, недостойны того, чтобы жить с ним в одном доме! Кот зло фыркнул и прыгнул на кресло в углу, настороженно наблюдая за женщиной. В золотистых его глазах светились злость и удивление: непонятно, чего еще ожидать от хозяйки, которая сидела неподвижно, вертя на пальце поблескивающее кольцо.

Внезапно она встала. Кот насторожился. Но хозяйка подошла к окну, постояла пару минут и вернулась на кровать.

– Зачем тебе это нужно, сволочь? – вслух спросила она.

Шейлок поднял уши: «Это ты мне?»

– Ну и что же ты задумала? – повторила Глафира, глядя в пространство. – Может, мне им все рассказать?

Шейлок понял, что она не в себе – обычно хозяйка разговаривала либо с ним, либо со своим самцом, но теперь ее слова относились непонятно к кому.

Перемены? Перемен перс не любил. Он замер, стараясь понять, что происходит.

От хозяйки пахло удивлением. Неприятным удивлением, понял кот. А еще какой-то странной смесью: недоверием, тревогой. Чем-то плохим, чем-то настороженным – он не мог разобраться. Но был один запах, который ему особенно не понравился, потому что кот никогда не чуял раньше, чтобы от женщины так пахло. Даже тогда, когда однажды самец ударил ее.

Пахло страхом.

Шейлок спрыгнул с кресла и растворился за дверью.